Главная

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Возлюбленные о Господе братья и сестры. Сегодня я хотел вам рассказать одну очень маленькую, но, может быть, близкую для каждого из нас, притчу. Однажды, в один цветущий и благоухающий сад залетела одна маленькая-маленькая муха. Она полетела в самый дальний конец этого благоухающего цветами и плодоносящего сада и в самом углу этого сада она нала маленькую-маленькую навозную кучу и села на нее. В это же самое время, одна очень маленькая-маленькая пчела залетела на одну МТС с разобранными тракторами и комбайнами, всю залитую соляркой, заваленную запчастями, и полетела в самый-самый дальний угол. И в этом углу нашла один единственный маленький-маленький цветочек. Села на него и  в свой улей принесла маленькую-маленькую каплю нектара.

Многие из нас в своей жизни уподобляются одной из них: кто-то мухе, а кто-то пчеле. «Добрый человек из доброго сокровища сердца выносит доброе. А злой человек из злого сокровища сердца выносит злое». Господь видит всю неглубину человека, видит его падшесть, видит его ветхость, видит его несовершенство. И зная, что после того как Он уйдет из этого мира, после того, как перестанут вдохновляться Его ученики и последователи Его примером и Его жизнью, Он нас - людей которые пытаются жить духовной жизнью – заранее предостерегает от одного очень страшного искушения. Это касается церковников, касается тех людей, которые, казалось бы, живут в храмах или должны бы жить в храмах. Спаситель говорит: «Когда бес выходит…. и находит дом – обратите внимание на слова: «И находит дом – убранным и праздным», а в другом Евангелии говорится «Убранным и пустым, и берет с собой хуже первого». О чем здесь речь? Речь идет о людях, которые первоначально движимые верой, движимые тем, что им внезапно открылась вечность, открылся Бог, открылась перспектива того, что в жизни надо что-то менять, пришли в храм, пришли к Богу, покаялись, и через это покаяние вышел бес из такого человека. Но покаяние должно продолжаться. Святые отцы каялись всю свою жизнь. Когда отходил ко Господу святой Арсений Великий и братья окружали его одр, то они спрашивали: «Арсений! Боишься ли ты Бога?» И тот отвечал: «Да, братия, боюсь». «Как же так. Ты же творил чудеса, воскрешал мертвых?» «Иной суд Божий, а иной суд человеческий, - сказал Арсений, - я думаю, что даже не начинал еще монашеского пути». Вот какая была самооценка у святых.  «Я еще даже не начинал монашеского пути» - а он воскрешал мертвых. Чуть-чуть поживет человек в церкви, чуть-чуть почитает Евангелие, чуть-чуть почитает святых отцов и он уже становится судьей. Судьей всей вселенной, только не самого себя. Как только прекращается внутри путь покаяния, который должен бы расти вместе с человеком, человек начинает жить по лукавому принципу: «Не можешь спасаться сам – спасай других! Не можешь смиряться сам – смиряй других!» Вот так и живут по этому бесовскому принципу. И это все из-за поверхностной жизни, из-за ее неглубины, из-за ее дешевости. Мы подумали, что чуть-чуть что-то только поправили и вот теперь у нас как бы открываются глаза. И бес открывает глаза, но только не на самих себя.

В уставе Церкви говорится, что в те дни, когда поется «Аллилуйя» мы должны читать молитву Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего». А во все посты, не только в Великий, по уставу, должна бы петься постовая служба. Но так сложилось, что молитву Ефрема Сирина мы читаем только Великим постом. И слава Богу, что он долгий, и до кого то это доходит: «Господи, даруй мне зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего». Авва Дорофей говорит: «Ты смешной человек. Было яблоко, ножик разрезал это яблоко, в нем оказался червяк. Яблоко начало гневаться на ножик, что он его разрезал». Духовник, священник, настоятель, сделал какое-то замечание в храме. Вдруг начинают выяснять: «А интересно: кто ему сказал? А кто это сделал? А почему? А у меня враги! А у меня недоброжелатели». И пошло и поехало. Спрашивается: если бы внутри у тебя не было того, что тебе подсказали, как бы мы могли что-то в себе изменить. Не врагов надо искать, потому что самый главный наш враг это мы сами! Есть такая древняя молитва: «Господи! Спаси меня от меня самого, а с врагами я справлюсь сам». Спаси меня от моей гордости, эгоизма, от моей бесконечной зависти и ревности. Надо чтобы человек был занят самим собой, как жили святые отцы: «Знай Бога и себя и довольно с тебя». Когда уходит из жизни духовная глубина, тогда наступает самое страшное: человек при всей своей остающейся грешности, себя считает праведником. А если себя считать праведником в Церкви и стать судьей внутри церкви это страшная прелесть и большая беда. Представьте себе, что люди попали в травмпункт. Один сломал палец, другой поскользнулся и сломал лодыжку, третий сломал руку. Сидят все на приеме ко врачу. Вдруг один начинает смотреть на другого и говорить: «Ничего себе, во дает, руку сломал!». Другой говорит: «Ничего себе, во дает, ногу сломал! Это у него наверное то-то и то-то было». А еще и смеяться начнет: «Ничего себе, глядите, у него весь лоб перемотан, вот чучело гороховое!».  А сам сидит со сломанной ногой. Что тогда делать врачу, который выходит и видит, что люди говорят такое друг о друге, мало того, еще и на больную руку или ногу начинают наступать. Как врачу быть в такой ситуации?

Происходит страшное: казалось бы должно бы быть сочувствие, потому что Церковь Божия – это больница а этого не происходит. Священник перед общей исповедью читает молитву: «Понеже пришел во врачебницу, да не неисцелен отъидеши».

Мы все больные люди, начиная с нас, священников, кончая вами, теми, кто меня сейчас слушает.  У каждого хватает своего. Что надо делать? Федор Михайлович Достоевский говорил: «Сострадающая любовь спасет нас с вами». К этому надо стремиться. И человек, когда видит в первую очередь у себя грехи и переживает в за себя, то когда он в другом видит такую же болезнь, то он понимает как это больно и тяжело. И если он по настоящему любит Бога и тех людей, которые окружают его, то начинает молиться тогда не только за себя, но и за этого человека. святитель Феофан, затворник Вышинский говорил: «Что такое Церковь? Церковь это общество людей, воюющих с собою, Царствия ради Небесного». А если мы воюем не с собою, а с другими, то кто мы тогда? Господь говорит: «Дом мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертеп разбойников». Все это рождается от безделья, потому что тот, кто по настоящему занят спасением души, он по сторонам смотреть не будет. Господь нам говорит: «Какой мерою меряете, такой и вам будет отмерено. Суд без милости не оказавшему милости». Апостол Павел говорит: «Но если вы угрызаете и съедаете друг друга, то не плотские ли вы и не по плотским ли похотям вы поступаете?» Но нас предупреждает: «Не обманывайтесь. Бог поругаем не бывает. Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от Духа пожнет жизнь вечную». И если иногда лукавый подсовывает обстоятельства жизни, подсовывает новости, подсовывает сплетни, подсовывает клевету, мы к этому должны относиться решительным образом. «Изыди от меня сатана». «Клевещущий и слушающий клевету подвергаются одному наказанию», говорят нам святые отцы.

У нас в Оптиной, в первые ее времена после возрождения,  был замечательный обычай. Все мы люди слабые и иногда среди братии тоже возникали мысли: «А я не осуждаю, я рассуждаю». И вот начиналось, сначала «о здравии», а потом «за упокой». Начинали обсуждать какого-то брата, а потом переходили в осуждение. И вот один монах имел такой обычай, когда речь заходила не о том, он говорил: «Братья! Давайте о чем-нибудь хорошем». Или говорил: «Братия! Дай Бог всем спастися». Т.е. и кто осуждает, и кого осуждают. Дай Бог всем спастися – вот она главная цель жизни, и этим напоминанием, все это состояние осуждения благополучно растворялось. Слава Богу, если со стороны есть такой судья и такая совесть.

Но мы и внутри себя должны иметь такую совесть, болезнующую, в первую очередь, о своих грехах и немощах. А нам часто бывает интересно: « Кто сказал, чего сказал, как сказал, кому сказал?» Мы, к сожалению, без этого жить не можем. Спрашивается: а будет ли от этого какой-нибудь толк духовный для тебя и для другого человека, который с тобой говорит? Если бы наши обсуждения того или другого человека заканчивались бы согласием нашим друг с другом, то мы подошли бы к иконе и прочитали бы за обсуждаемого человека псалом, или бы договорились бы и прочитали дома за него акафист. Если наши разговоры выливаются в молитву Богу за человека, в сопереживание ему, тогда в этом есть толк. Тогда в этом есть смысл. А бывает ли так у нас?

Задумаемся об этом, задумаемся, на каком пути духовной жизни находимся мы с вами, и есть ли вообще у нас духовная жизнь. Потому что если у человека нет покаяния, то нет и никакой духовной жизни. Именно покаяние является стержнем духовной жизни не только во время Великого поста, а во все времена. Если не подниматься вверх, то обязательно скатишься вниз.

Вспомним: кто распял Христа? Христа распяли церковники, Христа распяли верующие люди, Христа распяли книжники и фарисеи – богомольные люди, знавшие закон, знавшие букву писания. И они распяли Его за предание старцев. Букву знали, а духа не было. Так и для нас, не дай Бог, чтобы вся наша жизнь была сплошным книжничеством и фарисейством. Самое страшное, когда уходит дух Любви. Когда Господь шел в Иерусалим и проходил через одно селение, скорее всего языческое, может быть самарянское, то имел вид, путешествующего в Иерусалим. Люди по облику, по Его лицу, потому, что одежда у всех была приблизительно одинакова, видя, что Он имеет вид путешествующего в Иерусалим, не приняли Его. Ученики возмутились этим и, движимые справедливым судом, сказали: «Господи, повели нам и мы помолимся, и огонь сойдет с неба и попалит их». Вот, что они хотели сделать по ревности.  А Господь ответил: «Разве вы не знаете, какого вы Духа?». Ответ на этот вопрос не последовал, но они пошли дальше в Иерусалим. Он напомнил им о Духе – какой должен быть дух внутри них: дух Любви. А этот дух огонь с неба не низводит. Он желает покаяния, потому, что если сжечь человека, то душа его при этом останется такой же грешной, как  и до этого. С телом можно сделать все что угодно. Душу надо спасать – вот о чем идет речь. А огнем и осуждением эту душу не исправишь. А чем исправишь? Личным примером? – а его нет. Добрыми и хорошими словами? – а их нет, а если и есть, то за ними содержание не стоит. Слова есть, а духа нет. Никто все равно не верит этим словам. Ни духа жизни в нам нет, ни слов нужных нет, ни примера нет. А что остается, чем мы можем людям помочь? Остается только от всей души молиться и о себе, чтобы мы имя христианина оправдывали, и молиться тех других людях, кому мы желаем исправления, как говорит апостол Павел: «Не даст ли и им покаяния». А вот любовь и переживание за человека, и родившаяся из этого молитва, может многое и без слов, и без примеров, потому что ты Бога призываешь в свою жизнь. А Бог может многое.

Поэтому, дорогие мои, обратим внимание на свою собственную жизнь, и дай Бог, чтобы глубина нашей с вами духовной жизни, распространяла бы вокруг нас тишину, мирность, свет, пример собственной благочестивой святой жизни. Если это в нас будет возрастать, тогда мы в маленькой степени, начав хотя бы со своей собственной семьи, со своей работы, со своего прихода, со своей общины, тогда мы сможем любую обстановку превратить в рай или ад, в зависимости от того, кого среда нас будет больше: мух или пчел. Аминь