Паломнические поездки в Оптину.
Календарь
Расписание богослужений
Проснулся задолго до удара монастырского колокола, собиравшего монахов на полунощницу. Небо лишь серело рассветом, да и наступал он в обители всегда позже обычного. С восточной стороны Оптина закрыта вековыми соснами, еще старцами преподобными более ста лет тому назад посаженными. Посему солнце встает здесь с запозданием. Напротив, в трех верстах, на другой стороне быстрой Жиздры древний Козельск уже купается в солнце, а в монастыре все светает.
Решение уйти зрело уже более месяца, и когда вчера после вечерней трапезы не дали почитать долгожданную и недавно привезенную из Москвы книгу, послав на очередное послушание, оно утвердилось окончательно. Лукавый регулярно подсовывал мирские газеты, родные, друзья и знакомые столь же ритмично и часто звонили, а приезжающие экскурсанты обязательно надоедали вопросами на одну и ту же тему: «И зачем вам это надо?»
Сумка сложена уже неделю назад. Да и складывать особо нечего. Здесь как-то не изнашивается ничего. Большинство же, не только монахи, но и живущие при обители трудники, паломники и «кандидаты в монахи» в монастырских одеждах ходят. Недавно воинская часть пожертвовала монастырю старое армейское обмундирование 60-х годов, так отец наместник сокрушался, глядя в трапезной на две сотни мужиков работающих и живущих в обители, и облаченных в солдатские гимнастерки и штаны «галифе»: «Рота какая-то, с бородами».
Кабинет отца наместника располагался на втором этаже здания, восстановленного по сохранившимся архивным чертежам и рисункам. Поэтому и лестничный пролет в нем изготовили деревянный: «как раньше было».
Архимандрит, он же «отец наместник», в своей полувековой жизни столь много времени провел пред закрытыми дверьми начальственных кабинетов, что, переселившись в собственное присутственное место, благословил входную дверь не закрывать…
— У меня секретов нет, и скрывать в обители нечего.
В результате этого, для многих непонятного, распоряжения через некоторое время отец наместник по скрипу деревянных ступеней мог сказать, кто к нему поднимается, а спустя год уже точно определял и состояние духа очередного посетителя. В этот раз архимандрит даже из-за стола навстречу вышел. Ступеньки сообщили, что весть будет неожиданная, неприятная и несет ее не кто иной, как отец эконом. Так и оказалось.
Иеромонах Оптиной пустыни отец Михаил – один из первых насельников возрожденного монастыря. Именно он был экономом обители в годы ее воскресения из разрухи и запустения. Сегодня он живет в монастырском скиту. Болезнь ног одолевают батюшку, но всегда радостны его глаза, неутомима молитва и безконечна любовь к многочисленным духовным чадам. Каждого из них помнит отец Михаил не только по именам, но и малейшие подробности стародавней исповеди или разговора не изгладились из его памяти.
Маленькая калиточка в скитской ограде, слева от центральных врат, ведет в его, срубленную еще в старооптинские времена, избу-келию. Калитка напротив, через маленький узенький дворик, - путь в храм Иоанна Предтечи. Любая тропка в монастыре ведет к храму, даже и та, которая приводит к монашеской келии. Ведь это место непрестанной молитвы. Здесь творится великое и непостижимое для многих действо. Дыхание верующей души претворяется в беседу с Создателем. Беседу благодарения и слезной просьбы.
Это особенно чувствуется в келье у батюшки, когда он, громыхая своей палкой-посохом, с которым, по болезни своей, ходит постоянно, густым громким басом заявляет после моей просительной молитвы «Молитвами святых старцев Оптинских, Господи, Иисусе Христе, помилуй мя грешного»: «Аминь. Ну, батя, проходи. Рад видеть. Давай помолимся». И сам же читает молитву преподобному Амвросию.
Непрекращающийся листопад, хмурые дожди с холодными рассветами и особая, грустная желтизна все ниже к горизонту спускающегося солнца, отличительные особенности дней октябрьских.
Для меня это – оптинская погода. Наверное, потому, что две грустных осени пришлось провести именно в Оптиной пустыни. Первый октябрь в 1989 году, и последний, в следующем 1990. Между монастырскими октябрями был небольшой зимний перерыв, а затем, с дней Великого поста 1990 года до самой осени, до ноябрьского рукоположения в священнический сан, Господь даровал мне возможность жить в этой обители.
Именно поэтому, каждый год, смотрю на пурпурную красоту октябрьских дней и вспоминаю оптинский Введенский храм, полунощницу ранним утром и череду монахов попарно подходящих к мощам преподобного Амвросия и поющих «Яко к целебному источнику, притекаем к тебе, Амвросие, отче наш, ты бо на путь спасения нас верно наставляеши, молитвами от бед и напастей охраняеши…»